Высокая энергоемкость российского ВВП – это наследство плановой экономики, от которого за 14 лет так и не удалось избавиться. В любой плановой экономике энергоресурсы используются гораздо менее эффективно, чем в рыночной, независимо от климата и размера страны.

Существует крайне ошибочное мнение, что высокая энергоемкость России – это данность и «цена холода», и поэтому «Россия – не Америка» и никогда ею не станет. В этом случае выражение «богатый» Север и «бедный» Юг, широко используемое в глобалистике, было бы неверным. Полюс богатства расположен ближе к северу. В 1985 г. в «холодном», но «бедном» СССР на цели отопления, вентиляции, кондиционирования и горячего водоснабжения жилых помещений в расчете на душу населения потреблялась 1 тонна условного топлива (ТУТ) в год, а в «теплых» США – 1,9. Дело не в климате. Северная Корея не настолько северная, чтобы только по этой причине энергоемкость ее ВВП была в 8 раз выше, чем в Южной Корее. Высокая энергоемкость – это цена «экономической неволи». Возвращение из этой неволи к рыночной экономике позволило Польше повысить ВВП в 1990-2003 гг. на 52% при снижении потребления энергии на 6%. Температура на душу населения в России всегда была ниже, чем во многих странах. Однако в XI-XV веках это не мешало «холодному» Великому Новгороду быть заметно богаче «теплого» Парижа. Россия не Америка не потому, что она платит «цену холода», а потому, что платит высокую цену низкой эффективности.

До начала XX века русская печь в деревянном доме оставалась самой эффективной системой отопления в мире. По эффективности она превышала западноевропейский камин в 3-4 раза, а паровоз – в 2 раза. Несмотря на менее благоприятный климат, в царской России эффективность использования энергии была выше, чем в США и во многих странах Западной Европы. Картина заметно изменилась после Октябрьской революции. За 90 лет Россия вышла на 10-е место в мире по энергорасточительности, пропустив вперед только «теплые» и «очень теплые» Азербайджан, Украину, Казахстан, Туркмению, Узбекистан, Северную Корею, Танзанию, Нигерию и Эфиопию. Разрыв в энергоэффективности с развитыми странами был велик до начала рыночных реформ и остался значительным.

Дефицит газа и электрической мощности, который затрагивает все большее число регионов, является результатом не только высоких темпов экономического роста, но и низкой эффективности использования газа, электрической и тепловой энергии. Дефицит электрической мощности в московской энергосистеме в январе 2006 г. стал следствием включения не менее миллиона электрообогревателей суммарной мощностью не менее 1000 МВт. Именно из-за неспособности низкоэффективной системы теплоснабжения обеспечить условия теплового комфорта в плохо утепленных жилых и общественных зданиях при похолодании на 1^оС спрос на электрическую мощность растет на 0,4-0,6%.

По оценкам ЦЭНЭФ, потребление электроэнергии по «Стратегии инерции» может повыситься к 2020 г. до 1700-1780 млрд. кВт-ч, в основном, за счет промышленности и сферы услуг. Большинство прогнозов потребления электроэнергии на 2020 г. лежат в диапазонах от 1215-1365 млрд. кВт-ч. («Энергетическая стратегия- 2003 г.») до 1480-1610 млрд. кВт-ч (последние прогнозы соответственно РАО «ЕЭС России» и «Росэнергоатома»). То есть в «Стратегии инерции» при динамичном росте ВВП потребление электроэнергии может расти даже быстрее самых смелых прогнозов.

В последние годы в московской энергосистеме суточный зимний график электрической нагрузки имеет явно выраженный вечерний максимум. Увеличение доли коммунально-бытовой нагрузки в общем электропотреблении привело к разуплотнению графика электрической нагрузки и снижению числа часов использования годового максимума. На долю населения пришлось 84% прироста электропотребления в г. Москве в 2000-2004 гг., а доля населения и коммунально-бытового сектора в суммарном потреблении выросла до 63%. В морозную зиму 2006 г. пик нагрузки «зашкалил» за 16 тыс. МВт (на 24% больше, чем в 1990 г.), при том что многие потребители были ограничены на 650 МВт (см. рис. 1.1).

Спрос на пиковую мощность является функцией эффективности использования не только электроэнергии, но и тепловой энергии (использование электрообогревателей для компенсация потери теплового комфорта за счет неадекватной работы системы теплоснабжения малоэффективных российских жилых и общественных зданий. Для Московского региона на долю этого фактора пришлось не менее 1000 МВт роста нагрузки 17-20 января 2006 г.

Для того чтобы по сценарию «Стратегия инерции» (с ограниченным повышением энергоэффективности) покрыть растущий спрос на электрическую мощность, по оценке ЦЭНЭФ, необходимы капитальные вложения в 2006-2020 гг. в размере не менее 250-330 млрд. долл., что эквивалентно 7-9% ежегодных капитальных вложений в российскую экономику (см. рис. 1.2). Экономика не может выдержать такую нагрузку без замедления темпов роста или без динамичной переориентации на «Стратегию эффективности». Инвестиционная программа российской электроэнергетики (без строительства АЭС) должна возрасти со 100 млрд. руб. в 2006 г. до 400 млрд. руб. в 2007 г. и затем до 470 млрд. руб. ежегодно в 2008-2009 гг. К этому следует добавить 54 млрд. руб. на строительство АЭС в 2007 г.